Окно в Европу из которого видна Азия

Здравствуй город Петра, культурная столица России, город белых ночей и правильного русского языка.
- В центр?
- Канэшно.
- Сколько?
- 30 рублэй.
- На конечной высадишь?
- Пожалста, дарагой, Сенной площядь.

Писать много мне лень, поэтому дополню ремарками классика.

МЕДНЫЙ ВСАДНИК
петербургская повесть

1833
2011

ПРЕДИСЛОВИЕ

Происшествие, описанное в сей повести, основано на истине.

ВСТУПЛЕНИЕ

На берегу пустынных волн
Стоял он, дум великих полн,
И вдаль глядел.

Мда… выткать можно долго – умиротворяет

Пред ним широко
Река неслася; бедный челн
По ней стремился одиноко.
По мшистым, топким берегам
Чернели избы здесь и там,
Приют убогого чухонца;

Что правда то правда, в России в хостелах лучше не останавливаться. Это сплошные шалманы и клоповники по ценне первоклассной прибалтийской гостиницы.

И лес, неведомый лучам
В тумане спрятанного солнца,
Кругом шумел.

И думал он:
Отсель грозить мы будем шведу,
Здесь будет город заложен
Назло надменному соседу.
Природой здесь нам суждено
В Европу прорубить окно,

Вот что за натура лезть в окно, вместо того, чтобы открыть дверь?

Ногою твердой стать при море.
Сюда по новым им волнам
Все флаги в гости будут к нам,

Оказывается это правда, что у них дворниками только таджики работают, строителями узбеки, а в суши-барах роль японцев исполняют улыбчивые казахи с одним на всех бейджиком Азамат Алтынбеков.


И запируем на просторе.

Не знаю, не знаю, но бюджетному путешественнику столоваться в Питере крайне трудно

Прошло сто лет, и юный град,
Полнощных стран краса и диво,
Из тьмы лесов, из топи блат
Вознесся пышно, горделиво;

Только пребывая в Петергофе понимаешь всю мощь реформ Петра. Из болот возвести такое... это все равно как если бы в Луганске захерячить 12 миллионный мегаполис технологичнее чем Токио или Сингапур.

Где прежде финский рыболов,
Печальный пасынок природы,
Один у низких берегов
Бросал в неведомые воды
Свой ветхий невод, ныне там
По оживленным берегам
Громады стройные теснятся
Дворцов и башен; корабли
Толпой со всех концов земли
К богатым пристаням стремятся;

А финны не печальные сейчас. Они веселые потому что всегда поддатые.
Корабли возле пристаней превращены в наливайки.

В гранит оделася Нева;
Мосты повисли над водами;
Темно-зелеными садами
Ее покрылись острова,

Вот что в Питере действительно клеевое, так это парки, сады и скверики. Это вам не выжженные напалмом парижские парки с одним чахлым деревцем на гектар желтого газона. Правда Михайловском саду нестерпимо несло говном на прошлой неделе, откель – неизвестно.

И перед младшею столицей
Померкла старая Москва,
Как перед новою царицей
Порфироносная вдова.

Точно-точно. Москва сосет

Люблю тебя, Петра творенье,
Люблю твой строгий, стройный вид,
Невы державное теченье,
Береговой ее гранит,
Твоих оград узор чугунный,

По зассанности эти брега могут дать фору набережной Сены. Это второй после Парижу самый вонючий город в моей жизни. Даже среднеазиатские города не могли тягаться по силе этого амбре.

Твоих задумчивых ночей
Прозрачный сумрак, блеск безлунный,
Когда я в комнате моей
Пишу, читаю без лампады,

Да, «белые ночи» оказались не столь романтичными, но очень удобными и весьма экономными для муниципалитета. Это ж сколько денег на освещение улиц можно сэкономить. В 23.00 светло также как у нас в 18.00 летом.

И ясны спящие громады
Пустынных улиц, и светла
Адмиралтейская игла,
И, не пуская тьму ночную
На золотые небеса,
Одна заря сменить другую
Спешит, дав ночи полчаса.
Люблю зимы твоей жестокой
Недвижный воздух и мороз,

Были летом. Ничего сказать про мороз не можем

Бег санок вдоль Невы широкой,

Санки как санки. Много праворульных (где Владивосток, а где Питер. Как они туда попали – х.з). Много машин битых как в Париже.

Девичьи лица ярче роз,

Ой, вот не надо. Не знаю где товарисч Жданов нашел в Москве изысканных девиц, в Питере все больше попадались русые и мордастые аки Лидия Федосеева-Шукшина. Наши девки все краше и сочнее будут. Да и одеваются, как мне показалось, наши получше.

И блеск, и шум, и говор балов,

Русскую попсу питерцы любят – эт да! И нашу тоже. Сердючка там давеча гастроли давала. В столице мирового балета - Сердючка, тьху!

А в час пирушки холостой
Шипенье пенистых бокалов
И пунша пламень голубой.

Пунш питерцы не пьют. Лакают плохое пиво. Причем больше чем наша троещенская гопота на Майдане.

Люблю воинственную живость
Потешных Марсовых полей,
Пехотных ратей и коней
Однообразную красивость,

Форма у российских военных говно! У ментов, точнее у понтов, еще хуже – какой отвратный мышинно-серый цвет. Северокорейские часовые просто Пако Рабан по сравнению с ними.

В их стройно зыблемом строю
Лоскутья сих знамен победных,
Сиянье шапок этих медных,
Насквозь простреленных в бою.

Из посещений музея ВМФ России (он кстати не намного больше Севастопольского):
- Главное отличие офицера царского флота от краснофлотца сороковых годов: первый носил трехгранный кортик; второй - бандитскую финку.
- Долгое изучение фотографий и подписей к ним показало: русский флот создан пришлыми немецкими, французскими, голландскими и английскими офицерами и украинской матросней.
Альтфа́тер, Андерсон, Анжу, Балле, Фабиан Готтлиб Таддеус фон Беллинсгаузен, Белли, Берх, Бойе, Босс, Вильбоа, Витгефт, Гейден, Геркен, Гильтебрандт, Гордон, Грейг Деливрон, де Траверсе, Дюгамель, Кандлер, Макензи. Фу… я устал перечислять. Нет не устал! Даже известный герой мультфильма Ива́н Фёдорович Крузенште́рн при рождении Адам Иоганн фон Крузенштерн!
Если кто-то еще раз заикнется про «город русской славы» – можете смело дать в глаз.

Люблю, военная столица,
Твоей твердыни дым и гром,

Да… 12часовой бабах – это стильно. Фигли в Севасте не стреляют?

Когда полнощная царица
Дарует сына в царский дом,
Или победу над врагом
Россия снова торжествует,
Или, взломав свой синий лед,
Нева к морям его несет
И, чуя вешни дни, ликует.

Красуйся, град Петров, и стой
Неколебимо, как Россия,
Да умирится же с тобой
И побежденная стихия;
Вражду и плен старинный свой
Пусть волны финские забудут
И тщетной злобою не будут
Тревожить вечный сон Петра!

Ну волны его не тревожат, а вот сами русские бутылки пива в яйца коня его метают. Сам видел.

Была ужасная пора,
Об ней свежо воспоминанье...
Об ней, друзья мои, для вас
Начну свое повествованье.
Печален будет мой рассказ.

…По правде Питер – это город чья гордость и слава оставлена двести назад. Нынешние его обитатели не достойны называться его горожанами. Петра творенье сегодня страшно напоминает киевский Подол (при том не самые его чистые части), харьковский Полтавский шлях. Дряхлость и запустение – основные его характеристики. Исторические места продаются, рушатся и застраиваются также как и в Киеве. Пример «Новой Голландии», доставшейся Абрамовичу, яркое тому доказательство.
В дождь и выходные город пустынен и депрессивен - искренне сочувствую Достоевскому. Возможно от этого питерцы негостеприимны и суровы. Пожелание доброго дня в ответ мало от кого услышишь, даже от тех, кому за это платят – продавцам, официантам и работникам гостиниц. За все четыре дня неподдельную вежливость и извинения выражала только молдаванка убиравшая в хостеле.
Отношением к гостиничному бизнесу питерцы напоминают крымчан – палец о палец не ударить, но содрать в три дорога. Разделить старую коммуналку, не сделав в ней косметического ремонта и не отмыв зассанный подъезд и брать за это деньги большие чем в Европе.
Отдельное упоминание заслуживает страшная наружная реклама (понятно почему Артемий Лебедев так популярен в России) и шандарахнутые на всю голову маркетологи, больные великорусским шовинизмом. Русские блины, русский квас, русские пельмени, русское мороженное, русские дома, русская земля, MaRussia и супермаркет электроники «Калинка». Последнее название крайне не удачное, в нем отсутствует слово «русское», но когда то была хохлома на рекламе.
Пулково, ужасней чем Борисполь. Ну и конечно телевидение, глядя на которое хочется плюнуть в экран на третьей минуте. Приятно чувствовать себя украинцем понимая, что есть страны еще худшие чем твоя. Но это к Питеру уже не имеет никакого отношения.

Ах, да… Забыл! Цены – они такие де как и в Киеве.